— Бобби Том, ты просто нервничаешь из-за этой любовной сцены!
Он остановился:
— Нервничаю? Я? Ты, случайно, не заглянула опять в матушкин холодильник? — Он взъерошил свои волосы. — Должен заметить, к твоему сведению, что за свою жизнь я участвовал в таком количестве подобных сцен, что хватило бы на добрый десяток мужчин средней руки.
— Но не перед камерой. И не в присутствии целой толпы праздной публики!
Он покрутил пальцем у виска и швырнул ей сценарий:
— Давай начинай. Говори: «На такие бицепсы надо иметь разрешение». — Он сердито посмотрел на нее: — И никаких критических замечаний в адрес этого текста, понятно?
Грейси подавила улыбку. Он действительно сильно расстроен из-за этой дурацкой сцены. Она привалилась спиной к небольшому кухонному прилавку и почувствовала себя гораздо лучше, чем несколько минут назад.
Она нашла в сценарии нужную строчку и произнесла изнывающим от страсти голосом:
— «На такие бицепсы надо иметь разрешение!»
— Что это с твоим голосом?
— Ничего. Я играю.
Он закатил глаза:
— Тебе надо просто прочесть эту глупую реплику.
— Не такая уж она глупая. Некоторые могут посчитать, что в ней есть перчик!
— Это просто глупость, и мы оба знаем об этом. Итак, продолжай.
Она прокашлялась:
— «На такие бицепсы надо иметь разрешение!»
— Теперь ты читаешь, будто находишься в коме.
— Ты просто не знаешь, что говорить дальше, и потому придираешься ко мне. Разве не так?
— Дай мне подумать.
— Вместо того чтобы нападать на меня, сказал бы лучше: «Грейси, дорогая, похоже, я забыл свою следующую реплику. Как насчет того, чтобы просто подсказать ее мне?»
Его рассмешило то, как точно она воспроизвела его голос. Он повалился на кушетку, которая была коротковатой для его роста, и закинул ноги в белых махровых носках на стену.
— Прости, Грейси. Ты права. Подскажи мне, что там дальше.
— Ты говоришь: «Ты выглядишь так…»
— Понял. «Ты выглядишь так, словно сама раздаешь такие разрешения, дорогая». Проклятие, эта работенка еще глупее твоей. Ничего удивительного, что я не могу запомнить эту реплику.
— Она не так уж плоха в сравнении со следующей. «Почему бы тебе не обыскать меня и не выяснить, есть они у меня или нет?» — Грейси пробежала глазами текст и брезгливо поморщилась. — Ты прав, Бобби Том. Это действительно глупо. Остальная часть сценария все же получше.
— Я уже говорил тебе, что я думаю по поводу этого сценария. — Он сел на кушетке. — Похоже, у меня начинается приступ меланхолии, как у всех порядочных кинозвезд. Я сейчас взбрыкну и потребую переписать сценарий.
— Для этого нет времени. — Она еще раз бросила взгляд на текст. — Ты знаешь, мне кажется, вам нужно играть эту сцену не слишком серьезно. Просто сопровождайте свои реплики легкими улыбками. Вы оба знаете, что это глупо. Идет легкое добродушное сексуальное заигрывание, и ничего больше.
— Дай-ка посмотреть. — Он протянул руку за текстом и несколько минут изучал его. Потом выпрямился: — Возможно, ты права. Я поговорю с Натали. Знаешь, она совсем не глупа, пока молчит о своем младенце.
Некоторое время они напряженно работали. Бобби Том вновь доказал ей, что кое-чего стоит, и через десять минут знал свою роль назубок.
— Ты идешь со мной, Грейси?
— Боюсь, что не смогу. У меня много дел.
Да, она знает, что Бобби Том не испытывает к Натали никаких романтических чувств, но, несмотря на это, он здоровый и зрелый мужчина и, следовательно, может возбудиться от простого физического контакта. Ей совсем не хотелось быть добровольным свидетелем этого безобразия. Никакая разумная женщина не согласится бесстрастно наблюдать за тем, как мужчина, которого она любит, тискается с другой женщиной, особенно с такой красавицей, как Натали Брукс!
— Дела подождут. Я хочу, чтобы ты была в каньоне рядом со мной.
Он влез в сбитые ковбойские сапоги.
— Я буду только мешать. Разреши мне остаться здесь, Бобби Том.
— Это приказ, Грейси. От твоего босса. — Он схватил ее за руку и направился к двери, но тут же остановился: — Грейси, дорогая, если не возражаешь, я хотел бы, чтобы ты сбросила с себя трусики, прежде чем мы отправимся в путь-дорогу.
— Что?!
— Мне кажется, я достаточно ясно выразился.
Ее пульс подскочил до тысячи ударов в минуту.
— Я не могу появиться на улице без нижнего белья!
— Почему нет?
— Потому что… Да просто потому, что это — улица!
— Ты будешь вести себя как настоящая леди, и никто ничего не узнает. За исключением, разумеется, меня.
Кожа ее стала горячей и влажной. Он что, не понимает, что она не из тех женщин, которые бродят по улицам с голым задом, ища романтических приключений?
Заметив, что она колеблется, он коротко и резко вздохнул. Так он всегда делал перед атакой. Это был его обычный прием.
— Не верится, что мы спорим по такому ничтожному поводу. Очевидно, в последнее время ты так закрутилась, что забыла о том, что между нами заключено нечто вроде соглашения. Тебе очень хорошо известно, так же как и мне, что я безраздельно владею тем, что находится под твоей юбочкой. — Еще один короткий и резкий вздох. — Я никогда не думал, что мне придется читать тебе — лучшей выпускнице воскресной школы — лекцию по вопросам этики отношений.
Пряча улыбку, она попыталась вразумить его:
— Лучшие выпускницы воскресной школы не разгуливают по улице без нижнего белья.
— Покажи мне место в Библии, где об этом сказано.
На сей раз она рассмеялась в открытую.
— Я теряю терпение, дорогая. — Искры в его глазах превратились в огни. — Может быть, ты хочешь, чтобы я сам проделал эту работу?